21 января. 260. Огюстен-Бон-Жозеф

...завтра здесь будут ещё портреты

---

Просматриваем дополнительные тома Мишле

Ладомир. Просматриваем дополнительные тома Мишле.

Предшествующая информация - ссылки

Предшествующая информация - ссылки

1. Жюль Мишле. "История французской революции" - информация о выходе в свет этого издания - с разнообразными ссылками

2. Видеозапись передачи, посвящённой "Истории Французской революции" Жюля Мишле - на канале "Культура" в программе "Наблюдатель".
В передаче приняли участие: Александр Владимирович Гордон, Юлия Викторовна Гусева, Людмила Александровна Пименова, Елена Дмитриевна Гальцова



3. Презентация перевода "Истории французской революции" Ж. Мишле
Презентация состоялась 1 декабря 2022 на Книжной ярмарке
Участники:
- от Ладомира - главный редактор издательства Юрий Анатольевич Михайлов
- Юлия Викторовна Гусева, которая перевела и откомментировала две трети труда Мишле - с седьмой по двадцать первую книги - плюс общая редакция перевода
- Наталья Тиграновна Пахсарьян, которая написала для этого издания статью с точки зрения литературы

---

Женщинам Революции. Стихи Анастасии Кравец

Стихи Анастасии Кравец
Есть стихотворение Бодлера про маленьких старушек, которых поэт встречает в Париже, и размышляет, какая прошлая жизнь скрыта за каждым из этих лиц... Наверное, из воспоминания об этом стихотворении и из желания описать страдания и боль женщин-республиканок эпохи Великой французской революции и родилось это очень печальное стихотворение Надеюсь, всех узнаете). Подсказка: портреты )) - в моём ЖЖ - diary не показывает картинки из ВК.

Женщинам Революции

Женщинам Революции

*
Ты от любви, наверное, безумна!
Тебя не остановят сын и мать.
Несёшься в бездну за любимым бурно,
И ничего совсем не хочешь знать!

Как будто бы невеста, в белом платье,
И словно, он тебя за гробом ждёт,
Стремясь скорей к невидимым объятьям,
Ты радостно взбежишь на эшафот...

*
Возлюбленный с свинцом в виске горячим.
И ангела-хранителя здесь нет.
Во тьме себе ты кажешься незрячей,
Но нужно постараться верить в свет...

Твой рядом сын. Священно горе вдовье.
И сможешь победить, в конце концов!
Отказ, что был скреплён твоею кровью,
Ты бросишь злым мучителям в лицо!

*
В холодных пальцах, старых и дрожащих,
Шуршит перо, плетя узоры слов.
Была ли ты когда-то настоящей?
Не смогут братья твой услышать зов...

Ужасно одинока и несчастна,
Оставишь миру лишь о них рассказ.
Привязанность над временем не властна...
Ты встретишь ли их снова в смертный час?..

*
Была ты дерзкой: и в душе, и с виду,
И с ним ты, как по лезвию идёшь.
Твою любовь, испанскую корриду,
Навек прервёт чужой, холодный нож...

О нет, не в нём, в тебе ведь сердце ранит
Та женщина, что в дом впустила зло!
И локоны твои в остывшей ванне
Покроют густо мёртвое чело...

*
Ты не смогла оправиться от боли.
Забыть лицо, искрошенное в кровь.
Его венец страдальца не позволит
Тебе любить и улыбаться вновь...

Цветы надежд не пощадило горе.
Но нет сильнее женщин в этой тьме!
И с ужасом потерь и пыток споря,
Ты состраданьем делишься в тюрьме...

Твоя реальность стала привиденьем.
А душу никому не разгадать!
Уйдёшь из мира молчаливой тенью,
Ведь он, как ты, всегда любил молчать...

*
Зачем же так чудовищно эпоха
Рвала и била женственный хрусталь?..
Им было одиноко, больно, плохо...
И много страшных тайн хранят уста.

Они так незаслуженно и жёстко
Страдали посреди суровых дней!
А каплями расплавленного воска
Написаны истории теней...

---

Женщинам Революции. Стихи Анастасии Кравец

Стихи Анастасии Кравец - или в моём ЖЖ - перенесу сюда когда дайри наладится

---

Ладомир. Презентация перевода "Истории французской революции" Ж. Мишле.

Презентация состоялась 1 декабря 2022 на Книжной ярмарке
Участники:
- от Ладомира - главный редактор издательства Юрий Анатольевич Михайлов
- Юлия Викторовна Гусева, которая перевела и откомментировала две трети труда Мишле - с седьмой по двадцать первую книги - плюс общая редакция перевода
- Наталья Тиграновна Пахсарьян, которая написала для этого издания статью с точки зрения литературы

---

"Вопросы исторического экзистенциализма" - паблик Анастасии Кравец

Полтора месяца назад я сообщила своим читателям о выполненном Анастасией Кравец переводе книги Эрве Лёверса "Робеспьер".
Сегодня - хочу привлечь ваше внимание к её паблику ВКонтакте - Вопросы исторического экзистенциализма - с вот такой аннотацией:
"Наверное, историки не бывают бывшими). Вопросы робеспьеристсткой историографии, марксистский и другие взгляды на Робеспьера и ВФР, эпоха Ришелье, мнение об исторических работах, книгах, фильмах и много чего еще)). Словом, я и мой взгляд на кусочки исторического процесса). Я рада вашему мнению, вопросам и комментариям, если они вообще будут), но прошу читателя помнить, что приходя сюда, он должен проявлять уважение к обсуждаемым историческим личностям, историкам и автору."

Мне, в частности, представляются небезынтересными её размышления
- о Записках Бийо-Варена
- о книге аббата Пруайара
- о книге Стефан-Поля
--- и её перевод Записок Элизабет Леба (сравним с известной нам работой Miss_N - часть 1 - часть 2 - часть 3 - часть 4 - ссылки на ЖЖ)
но также
- о книге Жоржа Лефевра "Аграрный вопрос в эпоху террора"
- о книге Альбера Собуля "Парижские санкюлоты..."
- об "Избранных произведениях" Робеспьера
или
- о мюзикле "Любовники Бастилии"
...и на самом деле - много ещё чего! - Некоторые суждения Анастасии представляются мне далеко не бесспорными! - но они очень интересны - в том числе независимостью суждений автора, глубоко заинтересованного...

---

Неизвестный портрет Сен-Жюста?

На днях на Ebay появилось интересное предложение:
Jacques Xhénémont (Fl. 1782/1801) "Miniature Louis Antoine de Saint-Just"



-

с таким вот пояснением

с таким вот пояснением:
"This miniature, signed "jacques /xhenemont /f.(ecit)", is probably the only work existing today of the Flemish (Belgian), turn of 19th century artist, Jacques Xhénemont. Until today only one other miniature of his was mentioned - a female portrait, exhibited by him at Salon de Paris in 1801 (whereabouts unknown).

Moreover, it is a (previously unknown for historians!) representation of a famous figure of the French Revolution, associate of Robespierre, Louis de Saint-Just (see our last photograph here), who between 26th January and 12th February 1794 was in the Revolutionary Army, of North (on the territory of Austrian Netherlands, now Belgium) where he (as a "conventionnel" (member of the Convention), together with his colleague Philippe Lebas) arrived for inspection.
Six months later, on 28th July 1794 he and his friend Robespierre will be guillotined...

Jacques Xhénemont was born in Liege (then Austrian Netherlands; now Belgium). Dates of his birth and death remain unknown but due to the fact that from 1782 onwards he studied under Pompeo Batoni at the Roman Academy Saint-Luc we assume that he was born in the 1760s. At Saint-Luc, on 6th April 1787, he won the first academical prize for drawing after nature.
Ten months later his teacher Batoni died and Xhénemont returned to native Liege where he continued his studies at the local academy.
We meet him again in 1801, living in Paris, at 181, rue de Pouliers. Exactly from this address he participated in aforementioned Salon exhibition of 1801.

Provenance: private collection, Vienna, Austria

We are very grateful to Mr. Nikolai Zubkov for his generous help and advisory.

Condition: good
Creation Year: 1794
Measurements: UNFRAMED: 6,8x5,3cm/2,7x2,1in FRAMED: 8,6x6,8cm/3,4x2,7in
Object Type: Framed miniature
Style: Portrait Miniatures
Technique: watercolor on organic wafer (round)
Inscription: signed: "jacques /xhenemont /f.(ecit)"
Creator: Jacques Xhénemont
Creator Dates: was active between 1782-1801
Nationality: French / Belgian"

Нам не просто объясняют, что молодой бельгийских художник мог видеть Сен-Жюста во время его миссии к Северной Армии, но и

предлагают сравнить эту миниатюру с известными портретами Сен-Жюста

предлагают сравнить эту миниатюру с известными портретами Сен-Жюста:





...и что вы об этом думаете?

---

А.В.Гордон. "Великая французская революция: о понятии и понимании"

Хочу предложить вашему вниманию небольшую, но, на мой взгляд, очень важную статью Александра Владимировича Гордона "Великая французская революция: о понятии и понимании", опубликованную в прошлом, 2021 году

Правильная ссылка на эту статью выглядит так

Правильная ссылка на эту статью выглядит так:
Гордон, А.В. Великая французская революция: о понятии и понимании / А.В.Гордон // Николай Иванович Кареев: Жизненный путь и научное наследие в трансдисциплинарном контексте современного историознания. Сборник статей и сообщений III Международной научно-образовательной конференции / сост. и отв. ред. Г.П. Мягков. – Казань: Изд-во Казанского университета, 2021. – С. 127–133. – URL: www.elibrary.ru/item.asp?id=47884160

Для своих читателей

копирую в этот журнал текст статьи

копирую в этот журнал текст статьи

Гордон А.В.

Великая французская революция: о понятии и понимании

В статье показано, что неприятие понятия Великая французская революция обусловлено критическим отношением к историографической традиции, которая осуждается за «апологетику» Революции. Автор статьи указывает на спорность обвинительных выводов и на то, что в «классической» историографической традиции {128} выразилось значение Революции как двигателя становления современной цивилизации при всей противоречивости этого процесса.

Ключевые слова: Великая французская революция, «классическая историография», «новая русская школа», исторический прогресс, культурная традиция, В.И. Герье, Н.И. Кареев

__________

В минувшее десятилетие затеялся разговор о спорности бытующего в отечественной традиции понятия Великая французская революция. Критики ссылаются, в частности, на отсутствие подобного эпитета в мировой науке, точнее – в западной традиции. Что касается собственно термина, упреки в адрес отечественной традиции плод некоего недоразумения. В советское время во Франции ХVIII–ХIХ вв. отмечали аж четыре «буржуазных» революции: 1789, 1830, 1848, 1870 гг.¹, тогда как во французском (а также в других западноевропейских) языке термин Французская революция закрепился лишь за первой из них. И отсутствие эпитета «великая» вовсе не означало умаления ее значения, напротив, так подчеркивались ее уникальность и масштабность.

Историческое значение Революции и явилось импульсом разночтений. Критики отвергают термин, считая его оценочнопублицистическим, недостойным бытования в исторической науке. Опровержение термина эволюционирует в критику самой Революции. Под этим углом зрения рассматривается, вернее, пересматривается историографическая традиция изучения Революции. Положительная оценка ее значения признается «апологетической», и ей противопоставляется «критическая»: И. Тэн, О. Кошен, Ф. Фюре, в России В.И. Герье².

При таком толковании Владимиру Ивановичу Герье отводится особый статус: он провозглашается подлинным основателем «русской школы» историков Французской революции, традицию коей критики продолжают самим названием своего объединения «новая русская школа» (НРШ). Приоритет Герье над признанным лидером международно-признанной (повторюсь) école russe Николаем Ивановичем Кареевым обосновывается не только тем, что именно Герье начал университетское преподавание истории Революции в России, но и тем, что он был настоящим ученым, беспристраст-

__________

¹ Не считая Парижской Коммуны, которая почиталась особо как прототип пролетарской.

² Некий историографический «водораздел» виделся еще историку-марксисту Альберу Собулю. Многолетнему руководителю кафедры в Сорбонне и журнала Annales historique de la Révolution française принадлежит само определение «классическая историография» как тот комплекс трудов и взглядов, разрушить который взялись «ревизионисты», начиная с Альфреда Коббена [7]. {129}

ным, далеким от идеологических предпочтений, тогда как Кареев находился под влиянием либеральной идеологии [10, c. 8-29].

И если первое принимается мной безоговорочно, тем более сам Кареев всегда признавал и чтил Герье как своего учителя, то второе я считаю следствием недоразумения, не просто терминологического, а методологического. В перестроечные времена существовала иллюзия о возможности деидеиологизированной истории, и сам лозунг «деидеологизации» имел тогда вполне субстанциональное значение в стремлении преодолеть ту заангажированность исторического знания, что возникла в результате идеологического контроля над ним.

А какую субстанциональность этот лозунг может иметь сейчас, когда с принципом партийности как будто покончено? У коллег из НРШ идеологизация науки о Революции отождествляется с положительным отношением к ней. Полноте! Никто из выдающихся историков прошлого при всем различии взглядов не избежал этой самой идеологизации. Жюль Мишле, создавая «Историю Французской революции», противопоставил либеральным и социалистическим предшественникам свои демократические и народнические взгляды, Ипполит Тэн взялся опровергнуть Мишле, придерживаясь консервативных позиций, Альфонс Олар опровергал труд Тэна с либеральных позиций, Огюстен Кошен разоблачал Олара в своей идейной борьбе с Третьей республикой. А Альбер Матьез оспаривал значение трудов того же Олара с лево-демократических позиций. И что же? Каждый из них оставил сочинения, имевшие, да и сохраняющие до сих пор свое познавательное значение в понимании тех или иных аспектов Революции.

Скажу больше. Именно приверженность, например Тэна к определенной системе взглядов, негативное отношение к участию народных масс в Революции ориентировала его на изучение крестьянских восстаний, ставшее отправной точкой для неприемлевших его политические выводы историков, как П.А. Кропоткин или А.В. Адо. Основатель кафедры Революции в Сорбонне Олар обратился к ее политической истории для обоснования режима Третьей республики. И создал труд, который использовал для характеристики якобинского правления его оппонент и противник республиканского режима Кошен.

Трактовка положительного значения Революции в контексте «апологетизации» вызывает лично у меня недоумение. Кого из классиков можно обвинить в ее безоговорочном восхвалении? Мишле, у которого обращение к Террору или описание Сентябрьских убийств вызывало невыразимые ушевные страдания? «Я за{130}нят очень трудным делом, – писал он в частном письме о работе над историей Революции, – мне нужно еще раз пережить, проделать, перестрадать Революцию. Я только что прошел через Сентябрь и все смертные муки; меня убивали в Аббатстве, а потом я шел в Революционный трибунал, то есть на гильотину» [8, c. 383]. «Варварская форма прогресса» для Жореса [4, c. 260], «катастрофа» сродни природным катаклизмам для Кропоткина – ужели это «апологетизация»?

Верно – и мне довелось об этом написать, – что в советской историографии произошла «диктаторско-террористическая рецепция» [2, c. 219-245] Революции с прославлением якобинской диктатуры и ее террора. Верно и то, что у либеральных историков, в частности у Олара, террор оправдывался «внешними обстоятельствами». Можно оспаривать аргументы Олара, хотя сбрасывать со счета в генезисе Террора войну с антифранцузской коалицией и порожденную ею психологическую атмосферу «осажденной крепости» я бы не стал. Притом в целом упрек об оправдании политики террора, предъявленный «классической историографии», некорректен. Мишле, Кропоткин или Кареев выступали противниками и диктатуры, и Террора.

Не представляется мне корректным и отрицание классового характера Революции. Полемически А.В. Чудинов совершенно прав: в советской, а отчасти и в зарубежной марксистской литературе происходило упрощение ее буржуазности [9, c. 100-127]. Отнюдь не протагонисты капиталистических отношений, не «капиталистические предприниматели» были в авангарде движения. Напротив, напрашивается метафора «восстание обреченных»: движущими силами оказались социальные слои, коим капиталистический прогресс сулил деградацию, а то и небытие. Но об этом явственно и у самого Маркса, и еще больше в марксистской литературе. Не говоря уже о Жоресе, выдвинувшем данный тезис, «экономическую реакционность» городских низов раскрывал фундаментальный труд Альбера Собуля «Парижские санкюлоты во время якобинской диктатуры» (М., 1966; 1-е фр. изд. 1958).

Можно ли при этом отрицать буржуазный характер Революции, ее значение в утверждении во Франции капитализма? А.В. Чудинов делает упор на том, что Франция в экономическом развитии стала заметно отставать от Англии. Действительно, Франция серьезно задержалась с «промышленной революцией». Едва ли не важнейшей причиной сделался дефицит дешевой рабочей силы, поскольку во Франции не произошло того катастрофического «исхода» из деревни, который состоялся в результате «пер{131} воначального накопления» за Ла-Маншем. «Вина» Революции несомненна, ибо крестьянство, хотя и в меньшей мере, чем буржуазия, получило земли. Пусть это была «парцелла», но тем крепче крестьянин держался за собственность, которая избавляла его от превращения в паупера, в одного из тех «бродяг», что клеймила и отправляла в «работные дома» мчавшаяся по пути капиталистического прогресса Англия.

Политэкономически, однако, крестьянская собственность на землю – та же частная собственность, утверждение которой было квинтэссенцией переворота в аграрных отношениях, покончившего со Старым порядком. Верно, не до конца! В перераспределении земли победила буржуазия, результатом этой победы стало сохранение крупной собственности, которая и сделалась оплотом сохранения квазифеодальных отношений. И потому ее господству, как показал А.В. Адо, может быть адресован упрек в замедленности развития Франции [1, c. 354-375].

Даже если согласиться с мерилом капиталистического прогресса, нельзя не задуматься об иных критериях. Насколько прогрессивней революционного французского «транзита» было «раскрестьянивание» по английскому образцу? «Куда сомнителен мне твой, /Святая Русь, прогресс житейский! /Была крестьянской ты избой /Теперь ты сделалась лакейской», – писал поэт, между прочим, придерживавшийся не революционно-демократических, а консервативных взглядов.

И вот тут оселок моих разногласий с критиками Революции. Им представляется, что при оценке ее значения можно исключить политическую традицию, что именно такое элиминирование обеспечит подлинно научный характер изучения Революции. А возможно ли исключить политическую традицию при оценке исторического значения Революции, допустимо ли в историческом анализе исключить провозглашенные ею нравственные и гуманистические ценности? Критикам ведь придется отвергать не только «классическую историографию» в революционно-демократическом или либеральном ракурсах, а ревизовать культурную традицию в целом и далеко не только Франции.

Красноречиво, например, признание К.П. Победоносцева: «Несомненно, что великая революция имела всемирное значение. Из нее вышло много благодетельных мер и новых стремлений; она разрушила много обветшавших форм правления и общественных отношений» [6, c. 186].

Защищая ценности, провозглашенные Революцией, «классическая историография» выражала ее цивилизационное значение, {132} тот цивилизационный Проект, что был выдвинут Просвещением. Сошлюсь лишь на одно веское мнение: «Эти новые начала, новые и самостоятельные начала человеческих будущих обществ, сами из себя исходящие и сами в себе живую силу почерпающие, были уже известные европейскому человечеству начала выработанной им цивилизации – то есть наука, государство и мечта о справедливости, основанной единственно на законах разума. Франция лишь провозгласила самостоятельность этих начал революционерно, то есть полнейшую независимость их от религии, а вместе с ней от всяких преданий. Это делалось еще в первый раз в жизни человечества, и в этом состояла сущность французской революции» [3, c. 234].

НРШ заняла ведущие позиции в постсоветской историографии эпохи Революции и Наполеоновских войн: вышли в свет монографии А.В. Чудинова, Д.М. Бовыкина, Е.А. Прусской, других учеников А.В. Чудинова. Он награжден престижной академической премией, носящей имя Кареева. Научным подвигом А.В. Чудинова представляется возрождение «Французского ежегодника», превратившегося в авторитетное международное издание по актуальным вопросам истории Франции. Стараниями А.В. Чудинова основана серия публикаций «Мир Французской революции», в самой недавней из которых книге В.А. Погосяна «Историки Французской революции» (2019) дается положительная характеристика корифеев советской исторической науки. В той же серии ожидается выход в свет еще одной книги историка из Еревана.

При этом наряду с НРШ в современной российской науке трудятся исследователи, придерживающиеся собственных историографических подходов. Самого большого признания заслуживает школа Василия Павловича Золотарева в Сыктывкаре. Профессор В.П. Золотарев со своими учениками внес неоспоримый вклад в изучение классической «русской школы» изданием трудов Кареева, самое недавнее из которых «По большей дороге истории» было представлено на юбилейной конференции в Казани, многочисленными исследованиями о Карееве и историках, вышедших из его школы: Я.М. Захере, В.А. Бутенко, В.В. Бирюковиче, А.М. Ону.

В Брянске работает ученик А.В. Адо профессор С.Ф. Блуменау, у которого свои ученики, свои монографии, своя школа. Трудятся и другие ученики Адо: З.А. Чеканцева, Л.А. Пименова.

Лично мне, выходцу из советской исторической школы, ставшему ее историографом в драматическое время тотального пересмотра, близка позиция Кареева, учителя моего учителя Я.М. Захера. В постреволюционное время, когда либеральное окружение {133} ученого под влиянием гражданской войны, террора, военного коммунизма обратилось за пониманием Революции к Тэну, Кареев не поддался общему искушению. Критически оценивая «героизацию» Революции в ранней французской традиции, Кареев не стал пересматривать свой взгляд на сочинения Тэна, находя в них одностороннее выпячивание ее «патологии» [5, c. 292-293].

Когда-то Жорж Клемансо заключил: «Революция – это блок». Хочется, чтобы и историографию ее оценивали в целостности, не умаляя научное значение одних подходов и направлений в пользу других.

Александр Викторович Чудинов завершал книгу поучительной сентенцией: «Для исторической науки разрушительно не признание ее субъективности, а, напротив, провозглашение чьей-либо монополии на объективную истину. Пока же продолжается диалог, будет жива и наука истории» [10, с. 276].

Золотые слова.

Библиография

1. Адо А.В. Крестьяне и Великая французская революция: Крестьянское движение в 1789–1794 гг. М.: Изд-во Московского ун-та, 1987. 448 с.

2. Гордон А.В. Великая французская революция как явление русской культуры: К постановке вопроса // Исторические этюды о Французской революции: Памяти В.М. Далина (к 95-летию со дня рождения). М.: ИВИ РАН, 1998. С. 219-245.

3. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т. 21. Л.: Наука, 1980. 551 с.

4. Жорес Ж. Социалистическая история Французской революции Т. VI. М.: Прогресс, 1983. 535 с.

5. Кареев Н.И. Прожитое и пережитое. Подг. текста, вст. статья и коммент. В.П. Золотарева. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1990. 384 с.

6. Победоносцев К.П. Сочинения. СПб.: Наука, 1996. 509 с.

7. Собуль А. Классическая историография Французской революции: о нынешних спорах // Французский ежегодник. 1976. М.: Наука, 1978. С. 155-170.

8. Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991. 635 с.

9. Чудинов А.В. Французская революция: История и мифы. М.: Наука, 2007. 312 с.

10. Чудинов А.В. История Французской революции: Пути познания. М.: Политическая энциклопедия, 2017. 280 с. (Мир Французской революции).

---

Эрве Лёверс: статьи и рецензии

Добавлю к предыдущей записи - ссылки на две статьи Эрве Лёверса, опубликованные во Французском Ежегоднике:
- От защиты «обездоленных» к защите «народа». Путь адвоката Робеспьера (2015)
- Французская адвокатура от Революции к Империи (2020)

а также - две пространные рецензии на его книги, написанные Марией Чепуриной:
- Слишком положительный герой // Известия Уральского федерального университета. Сер. 2, Гуманитарные науки. 2020. Т. 22, № 2 (198). С. 309-315 - На книгу: Leuwers H. Camille et Lucile Desmoulins. Un rêve de république.
- Робеспьер // Вопросы истории. 2015. № 12. С. 164-168.

Поскольку этой статьи нет в свободном доступе, размещаю этот текст в своём ЖЖ - с парой дополнительных комментариев

---

Эрве Лёверс "Робеспьер" - перевод Анастасии Кравец

Несколько дней назад Анастасия Кравец выложила у себя ВКонтакте выполненный ею перевод книги Эрве Лёверса "Робеспьер" - Это новейшая научная биография Максимилиана Робеспьера, автор которой особое внимание уделяет дореволюционному - а также додиктаторскому - периоду жизни Максимилиана Робеспьера, которые как правило привлекают недостаточно внимания его биографов! - При этом Лёверс вводит в научный оборот немало неизвестных ранее документов.

Анастасия, давно и глубоко интересующаяся судьбой Максимилиана Робеспьера, проделала колоссальную работу - при этом, обратите внимание, она не только объясняет читателям своего перевода - перевод некоторых сложных мест, но также сообщает в примечаниях, что может прочитать русский читатель в дополнение или уточнение того, что пишет Лёверс.

Хочу привлечь ваше внимание и к другим её материалам, относящимся к Робеспьеру, в частности - к видеозаписи, где она рассказывает о своей работе

Анастасия предупреждает:
Перевод любительский, не для использования в коммерческих целях, все права принадлежат автору и издателю. Некоммерческие публикации и цитирование делать обязательно с указанием авторства!

---

Автограф письма Робеспьера - на Ebay

На Ebay сегодня предлагают автограф письма Робеспьера - к молодой девушке от 6 июня 1788 - Maximilien de ROBESPIERRE - Rarissime lettre autographe signée (1788)





Это письмо известно и русскому читателю - перевод его был опубликован в "Переписке Робеспьера":

"Аррас, 6 июня 1788 г.
Мадмуазель,
Редко можно предложить вниманию красивой женщины такого рода сочинение, какое я посылаю вам. Именно благодаря этому обстоятельству составители судебных докладных записок отброшены в последние ряды литературы, если им вообще можно отвести какое-либо место в республике слова. Несчастные! Они лишены самой сладостной награды, которая может увенчать их тяжелый труд. По вашей милости и по милости неба я исключен из этой опалы. Я посылаю вам мои докладные записки и вы их читаете. Этим преимуществом я обязан, Мадмуазель, серьезности вашего ума и тому снисхождению, с которым вы изволите принимать мои произведения. В этом отношении я считаю себя бесконечно выше большинства тружеников-писателей, которые подвизаются на одном со мной поприще, и мне нечего завидовать самым славным поэтам и даже самым прекрасным сочинителям романов. Ибо предел счастья и славы писателя, кто бы он ни был, заключается в том, чтоб тем или иным путем снискать благосклонность Граций. Вот почему, Мадмуазель, когда вам надоест читать мои произведения, я прошу вас предупредить меня — я перестану писать докладные записки, как только вы перестанете их читать.
Маленькая собачка, которую вы растите для моей сестры, так же ли красива, как та, которую вы мне показывали, когда я приезжал в Бетюн? Но какова бы она ни была, мы ее всегда примем с почетом и удовольствием. Больше того, как бы безобразна она ни была, она всегда нам будет казаться красивой.
Умный человек никогда не бывает некрасивым, говорила одна знаменитая женщина, кажется, г-жа де-Севинье. Можно, конечно, сказать и про вашу собаку кое-что правильное и правдивое в том же духе.
Во всяком случае, сестра моя поручила мне передать вам от ее имени уверение в самых нежных чувствах; я же вовсе не намерен отстать от нее, когда речь идет о том, чтобы воздать вам должное.
С почтением, Мадмуазель, остаюсь ваш преданный и покорный слуга.
Де-Робеспьер"

---

Жюль Мишле на канале "Культура" - ссылка на видеозапись

Видеозапись передачи, посвящённой "Истории Французской революции" Жюля Мишле - на канале "Культура" в программе "Наблюдатель"
В передаче приняли участие: Александр Владимирович Гордон, Юлия Викторовна Гусева, Людмила Александровна Пименова, Елена Дмитриевна Гальцова

Видеозапись выложена на Рутубе - и если кто-нибудь подскажет:
- возможно ли эту видеозапись встроить непосредственно в текст поста
- каким способом можно скачать это видео
---- было бы просто здорово!

UPD 13.11.2022: Видеозапись выложена ВКонтакте!

---

Жюль Мишле на каналн "Культура"

Спешу сообщить, что завтра, 9 ноября, на канале "Культура" в 10-15 по московскому времени в программе "Наблюдатель" - передача, посвящённая "Истории Французской революции" Жюля Мишле.
В передаче принимают участие: Александр Владимирович Гордон, Юлия Викторовна Гусева, Людмила Александровна Пименова, Елена Дмитриевна Гальцова

---

в ЖЖ 14 лет назад - И что бы это значило...

Этот пост был опубликован 14 лет назад!

- вот, собственно, та картинка



- и у меня есть давнее предположение относительно второго персонажа - а вопрос, что бы это значило - остаётся

---

Янник Боск. Кухня Революции. Интервью 3 ноября 2017

Поскольку текст интервью - ссылку на которое я давала полгода назад - в настоящее время может быть недоступен - копирую его в свой журнал - правда, без картинок...

текст интервью

Кухня революции

03 ноября 2017

Наталья Руткевич

https://www.svoboda.org/a/28833247.html Радио Свобода

Французская республика – наследница Великой революции, начавшейся в 1789 году. Когда в 1989-м Франция отмечала 200-летний юбилей тех событий, никто уже не подвергал сомнению значение революции как точки отсчета современной французской истории. Революционная триада – свобода, равенство, братство – является девизом сегодняшней Пятой Французской республики. Главный национальный праздник страны – 14 июля, день взятия тюрьмы Бастилия революционными силами.

При всем этом французская революция была кровавым и неоднозначным событием. Как формировалась память о ней и что значит это далекое событие для сегодняшних французов? Чем эта память отличается от того, как вспоминают о собственной революции в России – столетие спустя?На вопросы Радио Свобода отвечает Янник Боск – историк, профессор Руанского университета, координатор сайта revolution-francaise.net и автор множества работ по этой теме.

– Сложилось ли у французов относительно общее видение революции, которое усваивается еще в школе? Можно ли сказать, что в национальном историческом каноне это событие – прогрессивный момент, когда были заложены основы современной республики и демократии?

– Да, можно сказать, что единство восприятия существует. Революция представляется именно как момент перехода от абсолютизма к демократии. Когда в 1989 году отмечалось двухсотлетие революции, был проведен опрос, показавший, что в обществе есть более или менее единое, скорее позитивное видение революции и что резко отличающиеся мнения мало распространены. Я думаю, что сегодня картина сходная, хотя восприятие некоторых моментов, в частности революционного террора, претерпело некоторые изменения. Пятая республика действительно представляет себя как наследницу революции. Однако подобное восприятие возникло только при Третьей республике (1870–1940), когда ожесточенные дебаты, которые велись вокруг революции весь XIX век, утихли, и обществу был предложен более спокойный взгляд на революцию. Третья республика решила сделать из этого события эпизод национального примирения, а не предмет раздоров, которым революция являлась целое столетие. Необходимость в большем национальном единении возникла после того, как Франция проиграла войну с Пруссией (1870–71). Проиграла потому, что нация не была достаточно сплоченной. Третья республика сделала из революции тот цемент, на котором должно было строиться новое республиканское государство.​

Во Франции помнят не только о своей, но и о российской революции

– Как вписывается в этот исторический канон революционный террор, унесший тысячи жизней? Как воспринимаются казни королевской четы и множества контрреволюционеров? Каково отношение к Вандейскому контрреволюционному восстанию, в ходе которого, по ряду источников, погибло около 200 тысяч человек?

– В Вандее (на западе Франции) погибло все же меньше, чем 200 тысяч. Цифры эти достаточно спорные и часто используются политиками в собственных целях. Вандейский мятеж и его подавление – это, конечно же, один из наиболее болезненных моментов революции. Кто-то утверждал даже, что в Вандее имел место настоящий геноцид. Но такая оценка отвергается абсолютным большинством историков. Вандея – это столкновение республиканцев с роялистами, то есть гражданская война, а в каждой войне есть убитые с обеих сторон. Что касается террора, революционных репрессий, казней без суда и следствия – да, они действительно унесли примерно 35–40 тысяч жизней. Но существуют ли мирные ненасильственные революции? В большей или меньшей форме насилие в революции всегда присутствует. Мы видим это и сегодня на примере арабских стран. Все революционные движения сталкиваются с контрреволюционным насилием. Террор даже может быть представлен как элемент величия революционных сил. Собственно, так оно и было, ведь видение террора во Франции менялось несколько раз. Были периоды, когда террор был представлен как необходимое насилие для упрочения завоеваний революции, но были и другие, когда террор виделся как кровавое безумие.

Были периоды, когда террор был представлен как необходимое насилие

Сегодня для французов революционный террор – это кровавые репрессии и гильотина, но 30 или 80 лет назад на этот период смотрели иначе. На его сегодняшнем восприятии сильно сказались холодная война, критика тоталитарных диктатур и падение коммунизма. Историки французской либеральной школы, например Франсуа Фюре, в значительной степени адаптировали свое видение к западной идеологии времен холодной войны. Для них французская революция – это матрица всех последующих тоталитарных режимов. Сегодняшнее общепринятое видение террора во Франции возникло под влиянием именно этой исторической школы.

– А как представляется террор другими историческими школами? Как необходимое зло?

– Я и другие близкие мне историки считаем, что демократия и насилие в ходе революции неразделимы. Сам кровавый террор является продуктом волеизъявления народа, продуктом той анархии, которая царила в первые революционные годы. Террор – это дело рук народа, который поверил в возможность равенства. С другой стороны, Декларация прав человека и гражданина, принятая Учредительным собранием в августе 1789 года, – это текст, направленный против абсолютной монархии, против привилегий, за истинное равенство граждан.

Революция – это борьба свободы против ее врагов

Как только мы касаемся вопроса о переделе собственности и упразднении сословных привилегий, возникают проблемы. Доминирующий класс сопротивляется этим переменам. Такая реакция неизбежно вызывает репрессии. Во время революции предпринимаются попытки сделать эти репрессии наиболее законными, умеренными и справедливыми – даже в рамках правосудия на скорую руку. Однако решения на местах принимаются независимо от центра, в стране царит революционная анархия, которую можно назвать прямой демократией... Разумеется, по поводу насилия можно сожалеть, но обойтись без него – особенно в условиях войны, которая сопровождала Французскую революцию, – фактически невозможно. Как говорил Максимилиан Робеспьер, революция – это борьба свободы против ее врагов.

– Вы посвятили много времени изучению биографии Максимилиана Робеспьера, самой яркой и самой противоречивой фигуры Французской революции. Получивший прозвище "Неподкупный", Робеспьер считается зачинателем террора, с ним связаны самые темные страницы революции. Робеспьер – яркий пример революционера-фанатика, готового во имя своих идей жертвовать и чужими жизнями, и своей собственной. Во Франции имя главного революционера страны или его соратников Марата или Сен-Жюста редко встречается в названиях улиц, школ или других общественных мест. Насколько заслуженна эта плохая репутация?

– В 2013 году вышла моя почти 600-страничная книга (в соавторстве с Марком Белисса) "Робеспьер: создание мифа". Действительно, в Париже ни одна улица не носит имя Робеспьера, однако в пригородах, в первую очередь тех, где во главе муниципалитетов долгое время стояли коммунисты, есть несколько таких улиц и площадей. В Аррасе, родном городе Робеспьера, его имя было дано одному лицею. "Неподкупный" вызывал полемику еще при жизни. Одни боготворили его, считая безусловным защитником революционных ценностей, другие ненавидели как главного представителя и защитника революции и республики. Черная репутация Робеспьера сложилась в так называемую термидорианскую эпоху (1794–99). Как известно, Робеспьер был казнен 10 термидора II года Республики (28 июля 1794 года по традиционному календарю), сразу после ареста, инициированного его противниками в Конвенте. Его крайне отрицательный образ надолго сохранился в обществе.

Сегодня французские левые силы в целом оценивают Робеспьера позитивно

В истории Франции были периоды, когда фигура Робеспьера была представлена в более позитивном свете: это Вторая республика (1848–49), правление "Народного фронта" (коалиции левых сил, 1936–38), когда Робеспьер становится героем французских коммунистов, которые ранее совершенно им не интересовались, считая Французскую революцию буржуазной. Затем 1968 год, когда Робеспьер был одним из символов освободительных движений во Франции и в других странах (так, выпуск 1968 года Национальной школы администрации – ENA, кузницы французских руководящих кадров, носит имя Робеспьера). В последующие годы имидж Робеспьера опять портится – нередко можно видеть его сравнения со Сталиным. И наконец, буквально в последние годы вышло несколько книг о Робеспьере. В преддверии выборов Франция пережила несколько скандалов, в том числе коррупционных, и общество вновь задается вопросом о том, какими должны быть его правители. Этим и объясняется новый интерес к деятелям прошлого и их переоценка. Сегодня французские левые силы в целом оценивают Робеспьера позитивно. Робеспьер или Сен-Жюст воплощают оба лица революции, о которых я говорил выше: борьбу за права человека и террор. Но следует подчеркнуть, что у них не было абсолютного контроля за происходящим, они – представители законодательной, а не исполнительной власти. Исполнительная власть в тот период была крайне децентрализована. И это одно из важных отличий французской революции от русской, при которой исполнительная власть была сосредоточена в руках совсем небольшой группы людей.

– В этом году вы переиздали сборник текстов историка Альбера Матье, современника Октября, озаглавленный "Русская революция и французская революция". Сравнимы ли эти две революции?

Большевики усвоили террор как метод революционной борьбы

– Сложно проводить такие параллели. Каждое историческое явление имеет особую природу. Конечно, сравнение может быть интересным. У большевиков было свое – довольно однобокое – видение Французской революции. У французских революционеров большевики позаимствовали террор, но не идею прав человека. Это неудивительно, так как в течение всего XIX века революция была представлена именно как террор и насилие. Ее демократическая, правозащитная составляющая долго игнорировалась. Что касается Альбера Матье, то он проводит некоторые параллели между меньшевиками и жирондистами. В России, как и во Франции, он видит широкую крестьянскую базу, поддерживающую восстание. Матье также сравнивает Ленина с Робеспьером, который был социалистом в широком смысле этого слова, выступая за перераспределение доходов в пользу самых бедных и расширение народных прав. Однако в 1922 году Альбер Матье, видя, что русская революция не является демократической и что исполнительные органы захватили всю власть в свои руки, признает свое сравнение неправомерным. Тогда же он выходит из компартии и с того момента поддерживает всех русских историков, критиковавших Сталина. Большевики усвоили террор как метод революционной борьбы, но не приняли демократической перспективы, первостепенной для французских революционеров.

– Историки любят цитировать политика Третьей республики Жоржа Клемансо, заявившего в 1891 году, что революция – это единый блок, подразумевая, что и свержение монархии, и якобинский террор были ее необходимыми составляющими. Другие отказываются видеть в ней монолит и разбивают ее на этапы, каждый из которых оценивается по-разному. В России многие сожалеют о том, что революция 1917 года не остановилась в феврале, на этапе так называемой буржуазной революции. Могла ли Французская революция остановиться на умеренных буржуазных реформах?

– Я не думаю, что та революция была по своему духу буржуазной. Представители буржуазии ненавидели Декларацию прав человека и гражданина, потому что она гарантировала свободу и равенство всем членам общества. Экономическая свобода ограничена этой Декларацией, которая не является буржуазным текстом и настаивает на реальном, а не чисто формальном равенстве. Буржуазия постаралась ограничить процесс, начавшийся в 1789 году, заставить депутатов довольствоваться малыми реформами, которые намеревался провести еще Людовик XVI. Представители буржуазии совершенно не хотели давать власть народу и лишаться своих привилегий, не желали всеобщего избирательного права или какой-либо передачи собственности неимущим. За эти меры ратовало левое крыло Национального собрания, которое, кстати, выступало и против войны с иностранными державами, в отличие от более умеренных буржуазных политиков. При этом именно война привела к радикализации требований революции.

Представители буржуазии совершенно не хотели давать власть народу

Революция – это единый блок, если мы мыслим ее с самого начала как народное движение, революцию санкюлотов и широких народных масс, которой препятствуют умеренные силы, начавшие реформы, но быстро потерявшие контроль над ситуацией. Революция, как чудовище Франкенштейна, вырывается из-под контроля этих умеренных политиков, и народные волнения захлестывают всю страну.

– Как вы думаете, в российском обществе когда-нибудь появится единое спокойное восприятие революции? Правильно ли вообще делать мифы из исторических событий или создавать искусственный консенсус там, где его нет? С одной стороны, исторические мифы служат необходимым фундаментом нации, с другой – замораживают исследования, споры и стремление получить правдивую информацию о прошлом.

– Это вечное противоречие истории и памяти. Историческое мифотворчество неизбежно, им занимаются фактически все режимы для сглаживания общественных конфликтов и объединения нации вокруг определенных ценностей. Это то, что было сделано Третьей республикой в отношении революции или генералом де Голлем в отношении того, как вели себя жители Франции под немецкой оккупацией в 1940–44 годах. Чтобы избежать конфликтов и раскола в обществе, де Голль создал миф "Франции Сопротивления", в которой все как один противостояли нацизму. Это представление помогло нации сплотиться и выйти из этого тягостного периода. Каждый историк – это не только исследователь, но также гражданин, который может принимать участие в различных акциях памяти и чувствовать себя сопричастным им.

Разногласия необходимы, потому что без них нет демократии

Но важно понимать, что эти моменты не всегда вызывают единодушие. Задача историков – дать возможность выражать разные чувства, различную память об исторических событиях. Важно продолжать обсуждения и споры. Ведь то, что объединяет нацию, – это и все наши разногласия, и наша способность спокойно к ним относиться сегодня, после многих поколений ожесточенных конфликтов. Все эти конфликты, расколы, всё то, из-за чего мы страдали, или то, о чем мечтали, – часть нашей общей истории, которую надо понимать и принимать во всех ее противоречиях. Не затем, чтобы ее чествовать и превозносить, но чтобы уметь увидеть в ней то, что нас роднит. Разногласия необходимы, потому что без них нет демократии и нет республики. Именно дебаты и разногласия, конечно, ведущиеся в рамках закона, делают демократию по-настоящему живой.Я думаю, что российский народ должен внимательно изучать свою историю. Полагаю, что восприятие революции 1917 года вряд ли будет спокойным. Но в обществе должны быть споры, а историки должны делать свою работу. Эту работу нельзя откладывать на потом, нельзя абстрагироваться от прошлого, пытаться игнорировать его. Иначе раны никогда не заживут. Молчание только усилит непонимание и неприятие прошлого.

Наталья Руткевич

---

ещё один портрет

Вот такой портрет был продан прошлогодним летом на одном из аукционов в Париже



- продан за 540 €, поэтому, хотя на странице сайта и сообщается:
École de la fin du XVIIIe siècle
Portrait de profil de Maximilien de Robespierre
Pastel sur papier
H. 14 5/8 in L. 10 3/8 in
- мне думается, это всё ж работа более поздняя, ориентирующаяся на гравюры по рисункам Герена-Бонвиля, а не прототип эти гравюр - таковым прототипом мне представляется скорее лавис Моро-младшего из музея Ламбине

---

Итак, граждане, с Новым CCXXXI годом!

С Новым CCXXXI годом по календарю Первой Французской Республики, Единой и Неделимой!



Ссылку на материалы, относящиеся к Республиканскому календарю я позавчера дала.
Согласно декрету Конвента, именно сегодня, 23 сентября, - Первое вандемьера CCXXXI года, и соответственно, при пересчёте дат - их следует сдвигать на один день по сравнению с II годом Республики, то есть, к примеру, 23 вантоза придётся на 14 марта, 20 прериаля - на 9 июня, 9 термидора - на 28 июля, и т.д.

---

Максимилиан Робеспьер. "Обращение к Национальному Собранию" 20 июля 1791

Обращение к Национальному Собранию
Общества Друзей Конституции, заседающего у якобинцев
20 июля 1791
Перевод выполнила Катарина Верде, автор моих любимых историй на Фикбуке, на которые я неоднократно ссылалась, а также прекрасной альтернативной истории "Иные обстоятельства"

"Обращение к Национальному Собранию" связано с приозошедшим накануне, 17 июля 1791, расстрелом Национальной гвардией Парижа под командой Лафайета - мирной манифестации граждан, собравшихся в тот воскресный день на Марсовом поле для подписания петиции к Национальному собранию.

Замечу попутно, что и Робеспьер, и Лафайет - оба - являлись депутатами этого Национального собрания.

      Господа,
      Мы оклеветаны перед вами. Ради общественного блага и согласия необходимо, чтобы наша репутация оставалась такой же безупречной, как наше поведение. Мы намерены дать ответ своим хулителям и клятвенно заверить вас в чистоте наших принципов и чувств.
      

Главный принцип, который мы постоянно провозглашаем и неукоснительно чтим –

Главный принцип, который мы постоянно провозглашаем и неукоснительно чтим – повиноваться законам и не стремиться изменить или усовершенствовать их иначе как воспользовавшись священным правом, принадлежащим каждому человеку, делиться с себе подобными мыслями о вещах, имеющих огромное значение для человечества, а также любыми другими средствами, не противоречащими принципам нашей конституции.
      Петицию, представленную гражданами в зале нашего Общества, называют актом неповиновения принятым вами законам; но эта петиция сама является ответом на столь нелепое обвинение. Ваш декрет от 15 числа сего месяца никак не разрешил вопрос восстановления Людовика XVI в полномочиях монарха. Многие члены нашего Общества сочли своим долгом обратиться к вам с петицией по столь важному предмету; они сочли также, что позволительно распространить ее среди тех сограждан, которые желали бы лично ее поддержать. Признать, что они ошиблись, значило бы признать ошибочными и те принципы, которые вы торжественно провозгласили.
      Как! полагая, что в подобных обстоятельствах – столь непредвиденных и чрезвычайных, столь тесно связанных с общественным спасением и основами национального суверенитета – вам необходимо прежде принятия всякого решения узнать волю нации, могли ли они подумать, что окажутся в ваших глазах виновными в том, что разделили мнение, которое не раз высказывали члены Собрания в самых его стенах, и которое, даже будь оно заблуждением, не имеет ничего общего с неблагонадежностью или неповиновением власти суверена? Они всего лишь сочли, что, учитывая крайнюю важность сложившегося положения, желание граждан, объединенных чувством чистейшего патриотизма, собраться мирно и без оружия (с соблюдением процедуры предварительного уведомления муниципалитета) для подачи петиции, законной самой по себе, не заслуживает порицания – ни добрых граждан, ни  вашего: вот и все их преступление. Любое иное истолкование их действий прямо противоположно их принципам и намерениям, о чем они заявляют со всей определенностью. Добавьте к этому и то, что, как только им стал известен ваш декрет от 16 июля и обстоятельства изменились, эта петиция была отозвана.
      Мы ни в коей мере не стремились к разжиганию розни; напрасно было бы пытаться приписать подобный преступный умысел тем, кто движим самой чистой и возвышенной из всех добродетелей – любовью к свободе, в недостатке которой нас никто не упрекнет, в то время как ее избыток легко исправляется пониманием самого принципа свободы. Эта чрезмерная любовь, несомненно, гораздо скорее заслужит вашу благосклонность, чем тупое безразличие рабов или коварная любезность врагов конституции – противоположная крайность, куда более распространенная и куда более пагубная. О! где же еще, если не среди вас, нам следует искать себе защитников – нам, знающим, что депутаты Собрания ценят свой статус участников Общества, как неоспоримое свидетельство гражданской добродетели, и видевшим совсем недавно, как даже те, кто раньше не готов был отдать нам должное, признали свою ошибку и присоединились к нам – чья ревностная поддержка утвержденных вами священных принципов известна всей Франции!
      Законодатели, пусть вас не тревожит, что в обстоятельствах самых бедственных за все время Революции, после стольких случаев утраты доверия, вызвавших волнение умов, граждане не смогли сдержать некоторые проявления терзающего их беспокойства. Как далек этот первый душевный порыв благородного народа от пагубного подстрекательства врагов – ваших и его – к ниспровержению общественного порядка! Гораздо худшим оскорблением для вас стало бы, если бы французы впали в то пагубное оцепенение, которым Небо, словно клеймом, отмечает народы, предназначенные рабству; это явилось бы верным предвестием того, что ваши труды пойдут прахом и все мы возвратимся в бесправие.
      Представители нации, закройте свои сердца для гнусных подозрений, распространяемых врагами Отечества. Разум, уважение, неравнодушие французского народа окружат вас защитой куда более могущественной – и куда более вас достойной – чем целая армия во всеоружии. Да, вы во всякое время найдете французский народ столь же гордым, рассудительным, благородным и сдержанным, каким вы видели его в июле 1789 года, когда, поддержав вашу отважную борьбу с деспотизмом, он спас разом Отечество и вас – и сохранил спокойствие, именно потому, что ощутил себя свободным и уважаемым; таким вы видели его и на празднике Федерации, являвшем собою зрелище бесконечно трогательного единения, и даже после побега короля – в день, когда Людовик XVI был встречен великим множеством тех самых граждан, которых он обличал и обвинял перед всей Францией.
      Отнюдь не желая нарушить общественное согласие, мы заботились единственно о том, чтобы предотвратить волнения, предуготованные побегом короля и по-прежнему угрожающие нам в нынешних обстоятельствах, нимало не внушающих спокойствия друзьям Отечества; уберечь его от этой опасности – в вашей воле, представители нации. Ваша мудрость, твердость, бдительность, ваша беспристрастная и неподкупная справедливость могут еще принести Франции мир, а человечеству – свободу, первейшее из всех благ. В вашей воле – пресечь распри фракций; отстоять и упрочить государство любыми способами, не идущими во вред истинным принципам конституции; защитить друзей свободы от преследований, которым они могут подвергнуться, от произвола, который – угрожая свободе отдельных личностей – нарушает вместе с тем и общественное спокойствие, порождая тревогу, негодование и сопротивление.
      Что до нас, мы приложим все усилия, чтобы содействовать вам, оставаясь под вашей властью и покровительством, и ограничимся тем, что будем взывать к вам и просвещать сограждан по вопросам, касающимся спасения государства, только безусловно дозволенными нам конституцией способами. С уверенностью, подобающей свободным людям, мы препоручаем судьбу Франции и других наций общественному мнению – чью величественную стремительную поступь не замедлит больше никакая человеческая власть; общей воле – священной, верховной и всепокоряющей; вечным принципам разума, гуманности, равенства, суверенитета – спавшим в людских сердцах, пока утвержденная вами декларация не пробудила их, уже навсегда; неодолимой потребности в свободе – той святой страсти, которую можно уничтожить только вместе с французским народом.
      Опорой нам служит и память о великих делах, которыми отмечен ваш путь; вы завершите его не менее славно, чем начали. Если, пересматривая принятые вами декреты, согласно выраженному вами намерению – отнюдь не для того, чтобы наделить новыми преимуществами носителя исполнительной власти или закрепить различия между людьми, унизительные для человечества – вы обнаружите в них несколько положений, противоречащих вашим собственным принципам, которые вы могли утвердить разве что поступившись мудростью непредвиденным обстоятельствам, именно их вы исключите из свода законов. Вы вручите тем, кто вскоре, по вашему же решению, займет ваши места, Конституцию, в полной мере соответствующую неотъемлемым правам человека, которые вы торжественно признали – и возвратитесь в среду своих сограждан, достойные французского народа и самих себя.
      Мы же заканчиваем свое обращение тем кредо, истинность которого, доказанная всеми нашими делами и подтверждаемая мнением целой Франции, позволяет нам не только рассчитывать на ваше уважение, доверие и поддержку, но и бросить вызов тем, кто взял за правило изображать разум, свободу и добродетель в обличье порока, непристойности и бесчинства. Почтение к Собранию представителей нации, верность конституции, безграничная преданность Отечеству и свободе – вот священный девиз, который сплотит вокруг нас всех добрых граждан, и который дает нам полное право считать, что отныне мы не можем относиться к своим врагам иначе, нежели к врагам Отечества.
      Общество постановило, что настоящее обращение будет напечатано как можно скорее, в большом количестве экземпляров, и направлено в Национальное Собрание и каждому из его членов в отдельности, во все филиалы Общества, сорок восемь секций и воинские подразделения столицы.
 Подписано:
Дюфурни, председатель,
Регмер, секретарь

---

В этот день 16 лет назад - Санкюлотиды - и переводы!

Вчера, как и в прошлом году, ЖЖ напомнил мне об этой давней уже записи - но вот сегодня, в последние дни уходящего CCXXX года, мне хочется сделать к ней совсем другие примечания

Этот пост был опубликован 16 лет назад!

Во-первых, напомню, что в соответствии с декретом Национального конвента
"Обычный год, в зависимости от того, как приходится равноденствие, получает добавочный день, дабы сохранить совпадение гражданского года с движением небесных тел; этот день, называемый днем Революции, помещается в конце года и составляет 6-й день санкюлотид."
и
"Мы должны поэтому отдать добавочный день тому году, которому он должен быть отдан в соответствии с осенним равноденствием."

Соответственно, поскольку год CCXXX начался 22 сентября, а нынешнее осеннее равноденствие приходится уже на 23 сентября, и с этого дня начнётся Новый CCXXXI год - уходящий год как раз и оказывается високосным, то есть, мы имеем в этом году дополнительный шестой день Санкюлотид, именуемый днем Революции - "Декрет посвящает этот день республиканским празднествам, которые будут напоминать о главных событиях Революции. Великие деяния будут превозноситься на этих празднествах и вознаграждаться способом, достойным отечества, которому они делают честь."

Ну а сегодня, 21 сентября, пятый день санкюлотид, который именуется праздник Мнения - и этому празднику 16 лет назад было посвящено объявление о размещении в моей Библиотеке нескольких переводов.

Между тем - и это во-вторых - вот уже несколько месяцев дожидается у меня перевод составленного Максимилианом Робеспьером от имени Якобинского клуба "Обращения к Национальному Собранию" - после Расстрела на Марсовом поле 17 июля 1791. - И мотивы для посвящения этой публикации именно Дню Мнений - не только полностью совпадают с теми, что были высказаны 16 лет назад, но и могут быть дополнены тем, что и сам текст, который вы прочитаете в следующем посте - есть тоже Мнение...